| санди |
Дата: Суббота, 18.08.2012, 17:55 | Сообщение # 1 |
Группа: Модераторы
Сообщений: 3078
Статус: Offline |
Олег Макеев / Ark
Миф и реальность
30.03.2012
К сожалению, имя Олега Макеева мало известно даже ценителям музыки, которую он исполнял и записывал. В российских медиа упоминаний о проекте Ark, под вывеской которого вышло два CD и один DVD с композициями Макеева, было всего четыре – две рекламных статьи в журнале «Рок-Сити» в 90-е, одна небольшая передача на ТВ да лаконичная рецензия на одном из «общемузыкальных» Интернет-ресурсов. Про пластинку же «Солнечный миф», которую Макеев выпустил в 1993 году, вообще практически ничего не известно. Это вопиющая несправедливость, так как сочиненная Олегом музыка прекрасна и интересна. Думается, что этот материал позволит нашим читателям получить более или менее адекватное представление о том, что из себя представляет творчество этого музыканта. Мы встретились с Олегом в одном из кафе в Конькове и пообщались о проекте Ark, совместных концертах с Арией и о многом другом.
Давайте для начала в целом пройдемся по вашей творческой биографии...
Она началась в 68-м году. Мне тогда было 8 лет, и один из ансамблей взял меня барабанщиком. Представьте, второклассник мочит на барабанах... Это был такой ВИА подмосковный, который назывался «Хуторяне» и выступал на танцах и тому подобных мероприятиях. Тогда газета «Видненские вести» сделал статью «Юный барабнщик», посвященную мне. Потом я ушел из музыки – было десять лет спорта. Получив значок мастера спорта, я и из него ушел. Водки попил, как это бывает после ухода из спорта... Хотя об этом лучше не говорить – не расстраивать молодежь.
Вы говорили, что ушли из спорта потому, что стали слушать музыку...
Не слушать, а слышать. Это разные вещи. Музыка меня далеко все равно не отпустила. Я всегда говорил, что начинал с двух явлений в мире музыки. Это Deep Purple c Ричи Блэкмором и рок-опера “Jesus Christ Superstar”. Вот этот синтез заложил основу для моей музыки. С этого момента пошла какая-то работа. В 1981году с ВИА Молодые голоса я уезжаю работать в Аджарскую филармонию, опять же, барабанщиком. Хотя в 10-м классе я уже на гитаре сыграл “Highway Star”, за что меня выгнали на две недели из школы. Это ведь был 1977 год. Слыханное ли дело – комсомолец играет хард-рок и ревет как резаная обезьяна. (Смеется.)
Почему именно Аджарская филармония?
Тогда время такое было. В Москонцерт мы попасть не могли, а в областную филармонию было легче попасть и легче там закрутиться.
Помнится, Черный Кофе выступали от какой-то казахской филармонии...
Совершенно верно. Барыкин играл в Тамбовской филармонии... Потом были самодеятельные коллективы, но профессионально я нигде не работал. Тем не менее, уже в 1983 году я сыграл «24-й каприс» Паганини. Раньше меня это сделал Саша Ольцман из группы Эрмитаж под управлением Барышникова – довольно известный был коллектив в Москве. Кстати, сын этого Саши сейчас играет у Агутина на гитаре...
После Аджарской филармонии чем вы занимались? Ведь до момента выхода сольной пластинки еще оставалось очень много времени.
Я играл в самых разных группах, они то собирались, то распадались... Их названия абсолютно неизвестны – группа Гротеск, например... Когда я действительно начал слышать свою музыку, тогда я ушел совершенно четко в индивидуальный проект. Причем благословил меня на это Саша Лосев, вокалист группы Цветы Стаса Намина. Мы встретились у одной знакомой актрисы, и я робко-робко показал два-три произведения свои. Спрашиваю: «Саш, кто бы это мог сыграть?» Он: «А здесь кто играет?» – «Я.»– «А вещи чьи?» - «Мои» – «Вот сам и играй, никому не отдавай. Тащи этот воз сам, но добьешься всего, чего надо». Вот так вот он благосклонно ко мне отнесся. А ведь он уже был супергероем в нашей стране, но великое сердце артиста вот так к любому человеку совершенно располагает. Он был скромнейшим малым в быту, но вот так принимал любого музыканта. И этому я от него тоже постарался научиться. Его скоропостижная смерть, конечно, совершенно вышибла меня из колеи.
И вот примерно в 1987-м году я начал собственный проект. Мое первое выступление снял Никита Михалков. Я тогда работал директором кафе, в котором выступали группы типа Мистер Твистер, Тайм-Аут...
Не тот, в котором Акакий Назарович и т.д.?
Нет. Их было два. Я говорил про хороший металлический Тайм-Аут. В нем играл отличный гитарист Дима Шараев, который потом уехал в Америку. Гитарист был от бога, пулял как из пушки, все играл абсолютно... А вторым гитаристом там был Серега Терентьев, который потом пришел в Арию.
Все-таки давайте про Михалкова, уж очень интересно.
А, Михалков... Это был такой дурдом на выезде, в 1988 или 1989 году. Дело было в день рождения Сереги Пенкина. К нашему великому удивлению, на его праздник со всей своей аппаратурой приезжает Михалков. А тогда на дне рождения был весь «второй эшелон», артисты типа Сергея Крылова, Дмитрия Маликова – я к ним особого отношения никогда не имел, но относился лояльно, артисты же. Надо сказать, что они все пели под фонограмму, а у меня ее в принципе не было. Тут ко мне подошел Сергей Пенкин и говорит: «Олег, ты же играешь, выйди и исполни что-нибудь». - «Так у меня же фонограммы нет». - «А ты сыграй вживую». Я вышел и сыграл фрагмент из 24-го каприса Паганини и впервые показал свою «Иллюзию» - она вошла на первый альбом. Тогда был, конечно, эффект разорвавшейся бомбы. Меня тогда настолько трясло от волнения, что я на сцене как бы потерял себя, пропал немного. Я очнулся от того, что меня кто-то огромный сгреб в охапку – это был Михалков – то есть, при полной тишине зала он первый очухался и стал кричать, мол, развернуть все камеры на сцену, снимайте, гады, только его снимайте. И все 4 камеры записали мой перформанс.
Осталась ли запись?
Не знаю, я с ним после этого не встречался ни разу. Конечно, было бы интересно посмотреть – это мой самый-самый первый выход на сцену как сольного артиста. И вот с того момента началась трудная сочинительская работа. Я-то музыкант «от сохи» - у меня образования нет, я никогда музыке не учился... И поэтому пришлось ночью работать над теорией, над сочинительством, а днем – над развитием пальцев.
Вы какие-то книги читали по теории?
Нет, смотрел видеошколы. Какие мог достать... Слава богу, у меня была подружка в Америке, она присылала школы Ингви Мальмстина, Хендрикса, Эрика Джонсона. А в 1989 году приезжает Мальмстин. Так как я тогда работал в Лужниках, то был на всех его репетициях, поэтому на концертах делать уже было нечего. Я тогда даже обнаглел настолько, что написал ему записку: «Let’s play 24th Caprice by Paganini together». Он прочитал эту записку и пульнул мне фразу из «Каприса» на такой скорости, на которой я не сыграл бы никогда, да ещё со своими вариациями. Махнул рукой и продолжил репетицию. Но на первом его концерте я ушел после 45-секундного вступления, которое Мальмстин отыграл один, понял, что дальше ничего не будет.
Почему вы ушли?
Потому что за эти 45 секунд он выдал все, что мог выдать. Он выдал всю свою палитру, на что был способен. Поэтому я, чтобы не испортить это впечатление, развернулся и ушел. А на следующий день пришел и отслушал весь концерт до конца. На третий концерт мы с Арией пришли, Сергей Маврин тогда спокойно отнесся к происходившему и говорит: «Ну и что такого, я и не так могу».
С Арией, к слову, мы базировались рядышком. Они в ДК Свердлова занимались на базе у Векштейна, а это было недалеко от Лужников, где уже мы репетировали. Там была такая площадка, где мы в футбол играли, дурачились... Огромную помощь в записи первого альбома мне оказал Владимир Холстинин. Хронологически ведь из моих работ первым вышел именно винил «Солнечный миф», это был 1992 год. К слову, альбом «Когда наступает рассвет» - это не перезаписанная версия той пластинки, в основе одна и та же фонограмма. Просто при издании винила на него не вошли две композиции – «Old Lanes (Старые аллеи)» и «On The Way To The Top (На пути к вершине)».
Как удалось договориться о выпуске винила? Многим это долго не удавалось...
Тогда меня окружали потрясающие люди. Алексей Альбертович Голованов, например. Он был очень хорошим другом английской группы Fleetwod Mac. Причем Альбертыч был не продюсером, а переводчиком и получил на каком-то конкурсе на лучший перевод с французского на английский первый приз – небольшую квартиру в Лондоне. Удивительный парень, знал шесть языков... к сожалению, я потерял с ним контакт. Так вот, это были дикие времена после перестройки – 1991-1992 год, ужас был, что творилось... И он каким-то образом сумел убедить руководство «Апрелевки», что вот этот диск имеет право на выход. На «Апрелевке» сказали: «Окей, мы выпустим, но на конверте не будет указан логотип музыкального объединения «Апрелевки», только название завода». В итоге на «яблоке» указано «Внешнеэкономическое А/О Агентство A&A» - Алексей и Александр – и надпись «СП “Апрелевка – Саунд”». Вышел винил тиражом 10 000 экземпляров, но до сих пор я получаю отзывы и отклики, что приятно.
Вы говорили, что начинали, в общем, с хард-рока. Как же получилось, что на первом диске записана совсем иная по стилистике музыка?
А это уже состояние души, качество той музыки, которую я стал в своей душе слышать. Причем слышать я уже стал ее в полном объеме – со струнными и так далее. Такой вот синтез Блэкомора и симфонического оркестра... Кстати, такой синтез ярче всего проявился в посвящении 40-й симфонии Моцарта, о котором упомяну чуть позже.
Как и где продавался ваш винил? Вы сами этим занимались?
Мне только один раз его удалось увидеть в магазине. Много раз было так – мне звонят, мол, в таком-то месте он продается. Я лечу туда – но его уже нет. Я спрашиваю у продавцов, где же этот диск «Солнечный миф»? Мне отвечали: «Вы знаете, мы поставили пластиночку покрутиться на проигрывателе, тут же со всего магазина люди прибегают, спрашивают - а что это такое играет? А заверните-ка». То есть люди брали винил на слух, не зная, кто такой Олег Макеев. И один раз в Доме Книги я сам себе купил пластинку. Повесил потом себе на стенку, до сих пор она у меня висит. Но меня вопросы распространения не особо заботили, я писал дальше, дальше, дальше...
Давайте завершим тему Арии – вы говорили о совместных концертах с этой группой. Можно ли узнать подробности?
Не помню уже, кому идею пришла в голову, чтобы я выступил на разогреве у Арии, может быть, даже Сплошнову. Маврин тогда чуть в обморок не упал: «Ты представляешь, как к этому отнесутся наши поклонники?» А это было самое начало 90-х... Но мне идея понравилась, я отобрал свои самые тяжелые вещи – «Змеелов», «Вершина, «Посвящение Мальмстину», близкие к хард-року. По саунду было не хуже, чем у Арии. Первые три концерта мы отыграли в ДС «Крылья Советов», а через полгода они снова меня пригласили на разогрев, на этот раз на концерты в МДМ на Фрунзенской. После концертов в МДМ Маврин мне сказал: «Олег, твоя гениальность и наглость не имеет пределов, причем неизвестно, чего больше». Это потому, что я выходил со сцены на «арийскую» публику абсолютно один – Старков сидел за пультом и давал подклад – и, в общем, сумел взять ее под контроль. Но мне было легко – я бегал по сцене, крутил вокруг себя гитару а-ля Мальмстин, я еще к тому же тогда и хайратый был. (Смеется.)
Вы упомянули Александра Сплошнова, который в CD-буклетах проекта Ark значится продюсером и автором. Кто он такой и как он появился в вашей жизни?
Кто-то его ко мне привел. У меня тогда проходной двор был дома, очень много людей... Он послушал меня, послушал, а потом говорит: «Слушай, а я вот тебе картины покажу, можешь музыку по ним написать?» Я отвечаю: «В принципе, могу, давай попробуем». Я отсмотрел около 50 работ и выбрал только семь. По этим картинам и был написан альбом «Ковчег». Работа эта велась вместе с Андреем Старковым.
Сплошнов какие-то деньги за это предложил?
Конечно. Надо иметь в виду, что это голодные девяностые годы, я нигде не работаю, только пишу, мне семья помогала, в частности, брат. Действительно, что-то существенное по тем временам он платил, что было тогда подспорьем. А вообще Сплошнов – это человек, который садится на какую-то тему и хочет её монополизировать под себя... Бог ему судья. Вообще я из того периода стараюсь вспоминать только хорошее, только какие-то творческие находки. Например, как я сочинил тогда органную инвенцию, то есть пьесу, в которой звучит орган - символом органа я расширил палитру взгляда, не только православие, но и католицизм, так как вера – она одна, из одного источника... И, возвращаясь к теме заказа, - он был сделан так: «Эта музыка будет звучать в моей галерее». Это было небольшое помещение, где были вывешены картины Провоторова и звучала моя музыка.
Потом вы уехали в Чехию. Это было как-то связано с музыкой?
Нет, тамошние дела к музыке не имели никакого отношения. Но все равно, я умудрился поучаствовать в большом фестивале на границе с Германией, в местечке рядом с озером Сехерак. Это был своего рода акустический рок-фестиваль, где не было электроинструментов, а выступали барды, хипповые немного ребята все... Меня туда пригласил чешский музыкант Ян Метлинк. И по возвращению я с удивлением для себя увидел альбом в магазине.
То есть, издание альбома на физическом носителе не предполагалось?
Да, никакой договоренности о выпуске диска не было. Ну, господин Сплошнов в своем репертуаре. (Усмехается.) Если бы я знал, что то, что я сочинил, войдет на диск, я бы написал все совсем по-другому. Так маленькая ложь родила большое недоверие.
Потом вы стали сочинять новую музыку, но она так и не увидела свет?
Да. Была идея записать третий альбом, который бы назывался «Под облаками», там у нас получился такой творческий джем... Я продолжал работать с Андреем Старковым, с которым написал «Ковчег», и к нам еще присоединился Саша Николаев. Это был очень хороший, но малоизвестный сессионный гитарист.
Сообщение отредактировал санди - Суббота, 18.08.2012, 22:48 |
| |
|
|
| санди |
Дата: Суббота, 18.08.2012, 17:56 | Сообщение # 2 |
|
Группа: Модераторы
Сообщений: 3078
Статус: Offline |
(продолжение)
Как вы образовали творческий союз с Андреем Старковым?
В свое время я познакомился с певицей Анастасией – была такая, а Андрей работал у нее клавишником и арранжировщиком. Анастасия вела еще на радио передачу «Мелодии острова Мелос» и как-то раз пригласила меня на эфир со своей музыкой. Поинтересовалась: «Кто делает аранжировки?» Я ответил, что это Сашка Мясников. И получилось так, что я у нее забираю Андрея Старкова, так как коллектив ее к тому моменту рушится, а она у меня – Мясникова. Он сейчас в оркестре Юрия Силантьева ведущий клавишник и солист.
Какова была роль Старкова в проекте Ark?
Он был аранжировщиком.
Просто в буклете была странная фраза – «Автор и продюсер альбома – А. Сплошнов». Выглядит так, как будто он сочинил всю музыку...
Когда дела касается Сплошнова, то это всегда так выглядит. (Смеется.) Он автор идеи и заказчик. Кстати, изначально проект назывался «Ark Of Oleg Makeev» , но впоследствии, когда я отказался исполнять безумные идеи господина Сплошнова, он выбросил мое имя из всех композиций, которые я написал.
Я вот еще никак не могу понять – на диске “When the Dawn Comes” стоит 1998 год, тогда как ваш альбом «Ark» был издан в 1996-м. Вы помирились со Сплошновым за это время?...
Это все было растянуто во времени. Я у него просил денег, он денег не давал, потом пообещал... В итоге родилась идея переиздать мой первый альбом на CD, я отдал ему матрицу... Жить-то надо было на что-то. В общем, сложные взаимоотношения музыканта и человека, считающего себя продюсером. Но деваться мне было некуда, так как надо было дописать все, что во мне было – довольно серьезные произведения. Это должен был быть альбом «Встречи на пути», каждая вещь на котором должна была быть чему-то посвящена. Одна из композиций, посвященная Мальмстину, которую я сочинил еще давно, должна была называться «Встреча с духом неоклассик-рока». Прежде чем записать ее, я два года учился ее играть. Другая вещь – «Встреча с регентом старого леса», посвященная 40-й симфонии Моцарта, так как это его произведение для меня словно регент во всем мистическом лесу симфоний... Это и «Реквием», посвященный одному человеку, которого я потерял... Каскад посвящений. В общем, почему я не хотел, чтобы наша беседа проходила под грифом «герои вчерашних дней» (выражаясь словами Макаревича, «я не хотел бы быть записан в герои вчерашних дней»), так как этот альбом я продолжаю писать до сих пор, но уже в текстовом плане – сочиняю тексты песен... Сам пою, сам сочиняю...
Почему ни третий, ни четвертый альбомы тогда не были выпущены?
К тому моменту отношения со Сплошновым окончательно разлетелись. Никто не дал разрешения на выпуск. Сплошнов считал, что права у него, я – что у меня... В общем, из этого проекта каждый пошел своей дорогой. Когда я проанализировал все, то понял, что мне ни с кем из его участников ни общаться, ни встречаться не хочется.
Помимо альбома «Встречи на пути», была записана работа «Под облаками», но после моего ухода из Ark их рабочие фонограммы оставались у Андрея Старкова. Мы с ним на какое-то время потеряли связь, не поссорились, а просто каждый стал устраиваться в этой жизни самостоятельно. И, как он рассказывал, как-то появился Сплошнов и забрал весь материал. Я об этом ничего не знал. А через год увидел в магазинах DVD «Подводные переживания» с логотипом Ark на обложке. Там съемки, сделанные Сплошновым под водой и озвученные моими произведениями из 3-го и 4-го альбомов. Причем музыка сведена в формате 5:1. Только первая композиция на том альбоме не моя, ее сыграл Валера Долгин (гитарист Валерия Леонтьева), очевидно, по заказу Сплошнова (Долгин также участвовал в записи последнего альбома, вышедшего на CD в рамках проекта Ark, «Помни» — прим. авт.). Таким образом можно считать, что «Под облаками» и «Встречи на пути» частично, но вышли. Жаль, меня об этом забыли спросить. Но это уже «гримасы шоу-бизнеса». Кстати, по-моему, на диске «Подводные переживания» отвратительное сведение, поэтому его я дома даже не держу и не слушаю. «Останься глух, когда твое же слово калечит плут, чтоб уловлять глупцов», как писал Киплинг.
Давайте все-таки резюмируем, почему вы прекратили участие в проекте Ark?
Здесь мы подошли к понятию «совесть художника». В моем случае она исходит из фильма о Паганини (имеется в виду советско-болгарский фильм режиссера Л. Менакера – прим.авт.), Даниила Андреева, стихов Гете, музыки Баха... Одна из причин – это то, что совесть не позволила работать за деньги как купленная обезьяна, исполнять не свой материал. Кстати, я этого никогда и не делал. Мне доводилось работать с Анастасией, она принесла свою песню «Пьеро», мне понравилась вещь – для нее я сыграл соло абсолютно бесплатно. Потом были просьбы сыграть и на других композициях, но мне они не понравились, и я отказался. Но вообще мое кредо в том числе состоит в том, что любой человек, у которого в руках гитара, - мой брат. Это совершенно точно. Иначе и быть не может, ведь быть в музыке и быть врагами – это уже попса.
А как же персонажи типа Стаса Михайлова?
(Смеется.) У них гитара немного по-другому поводу присутствует. Я все-таки имею в виду гитаристов, которые работают с инструментом, а не бренчат на нем. Гитара как скрипка – в неумелых руках она только жаловаться будет, но никогда не вгонит в состояние офигевания, скажем так...
Теперь давайте проясним ситуацию с «Трубным Зовом». (Имеется в виду магнитоальбом одноименной советской христианской рок-группы, который был перезаписан в рамках проекта Ark в 2000 г. и тогда же издан на лейбле Sploshnoff Music Group — прим. авт.). В его записи вы не принимали участие?
Нет, записывали гитару для того диска Старков и Николаев. Вообще это была идея Сплошнова. Он где-то утащил и вытащил на свет божий пленку Трубного Зова и сказал, что это надо восстановить. До того момента я вообще ничего не слышал об этой команде... Осуществлялаь все это следующим образом: брался голос Баринова, вычищался на компьютере, и сверху накладывался инструментал. То есть, получалось, что Баринов поет в своем шестьдесят девятом-семидесятом году, а инструментал звучит из девяносто шестого-седьмого года. Пару вещей достойно получилось, но мне по определению не была интересна эта тематика, тем более так, как она была там раскрыта.
Тематика христианского рока?
Да.
То есть, вашу музыку неправильно будет окрестить, например, христианским симфо-арт-роком?
Все эти «...измы», то есть, классификацию музыки на рок, симфо-рок и так далее придумывают люди для самих себя, для удобства, что ли. Для более детального разделения форматов… А мне кажется, что музыка делится на рожденную от души, от сердца и рожденную от головы. Так же делятся и потребители музыки. Потребителю «голимой попсы» никогда не постичь суровой мудрости Бетховена, так же и человек, принявший всей душой хрустальную прозрачность Моцарта, останется глух к «воплям обезьяны, прославляющую свою клетку», в лагерном шансоне. Кстати, о ценностях. Они тоже бывают или общечеловеческие, или по Бабелю: «...об чем думает такой папаня? Об выпить рюмку водки. Об дать кому-нибудь по морде. И об своих конях. А об чем еще может думать такой папаня?...»
Как так получается? Ведь ваши альбомы пропитаны христианской тематикой... В буклетах дисков те же картины Провоторова, которые все посвящены евангельским и ветхозаветным темам и вообще базируются на христианском мироощущении.
Так ведь картины сами и диктовали эту тематику, этот звукоряд... Нет, я не открещиваюсь от этой тематики. Например, совсем недавно я обнаружил, что в церковном песнопении нет Ииусусовой молитвы на пять слов. На восемь есть, а на пять нет. Я взял и сочинил ее для пяти слов. Оказывается, у меня для Церкви тоже есть произведения.
А откуда такое необычное название – «Солнечный миф» - оно тоже имеет отношение к церкви и религиозным делам?
Это из Даниила Андреева (русский писатель и поэт, сын известного литератора Леонида Андреева – прим. авт.), из «Розы Мира», оказавшей на меня совершенно огромное впечатление, будучи под которым я и начал писать. А строчки «В ком возмужал народный гений / Тому ясней, чем предкам, чин / Сверх-исторических вторжений, / Под-исторических пучин» - это из поэмы «Русские боги» того же Даниила Андреева.
Это вы включили цитаты из его произведений в буклет “When the Dawn Comes”?
Да. Это целиком моя идея. В таком синтезе искусств мне всегда было интересно двигаться. Например, как называли «Тайную доктрину» Блаватской – синтез науки, религии и философии. Здесь то же самое – синтез философии, музыки, поэзии. Многогранность всегда более интересна, чем просто одно направление.
Что вы скажете о возможности синтеза музыки и политики?
Я затрудняюсь ответить. Надо глубоко рассматривать разносторонние аспекты. Например, я знаю, что одну из симфоний Берлиоза называли «музыкой баррикад», значит, какой-то синтез тогда произошел. Но мне кажется, вы спрашиваете о другом. О взаимоотношении художника и власти или, точнее сказать, о возможных манипуляциях властью некоторыми музыкальными произведениями в угоду политическим интересам. Вот это для меня неприемлемо абсолютно.
Ваши новые произведения больше похожи на творчество Константина Никольского...
Ассоциативный ряд у каждого свой...
Но их стиль, тем не менее, сильно отличается от того, что было представлено на «Ковчеге».
Дело в том, что песня (имеется в виду песенная форма со словами – прим. авт.) – это вообще абсолютно новая для меня стезя. Я вот позапрошлым летом красил баню – и вдруг пришла в голову песня, я ее записал. 50 лет я не пел вообще, к микрофону не подходил, а тут вдруг запел. А более новые вещи уже тяжелее.
То, что вы пишете сейчас, можно будет услышать, или это будет предназначено только для друзей?
Кое-что выложено на realmusic.ru. Сейчас там около 35 композиций.
Еще вопрос по поводу друзей – вы общаетесь с какими-нибудь представителями «рок-тусовки»? Может быть, принимаете участие в каких-нибудь проектах?...
Несколько лет назад я с Димой Четверговым играл – был у нас такой джем. Он типичный представитель «ваевского» направления. Было очень интересно, когда мы с ним стали играть блюз: я пошел по мелодическому минору а-ля Мальмстин, а Димка обыгрывал Вая. Получился уникальный такой симбиоз – народ просто ложился от восторга. Димка великолепный гитарист, и альбом у него «С цветка на цветок» отличный.
В том же Интернете о вас упоминается как об авторе музыки для ТВ и радио. Если эти сведения истинны, можно ли узнать, в каких радио- и ТВ-передачах она звучала?
Никогда не писал ни для телевидения, ни для радио. Другое дело, что не раз видел передачи, озвученные моей музыкой. От документальных фильмов до просто заставок. Но это другая тема.
Возможно ли появление переизданий Ваших альбомов хотя бы на российском музыкальном рынке в любом (цифровом, виниловом…) формате?
Да, вопрос переиздания ставился. Мне очень хотелось, чтобы музыкальные композиции, которые были написаны для симфонического оркестра, и прозвучали бы в исполнении именно симфонического оркестра. Если будет достаточно средств, то обязательно все переиздам.
Страничка Олега Макеева на Realmusic.ru: Доступно только для пользователей
Интервью - Kostolom
июль 2011 – март 2012 гг.
(с) HeadBanger.ru
Сообщение отредактировал санди - Суббота, 18.08.2012, 18:01 |
| |
|
|
