GOOD-MUSIC.KIEV.UA

Пирс Энтони.

Внутри облака

- Поверьте, это не шутка, - сказал турист. - Жена совсем
не дает мне покоя, пока... В общем, вам всего-то придется
посмотреть коротенький фильм. Двадцать долларов за
беспокойство, даже если вы ничего не сможете разобрать.
Мужчина, с которым разговаривал турист, кивнул, провел
супругов в пустой класс и достал проектор. Проектор засветился
и тут же погас. Мужчина хмыкнул и вынул лампу, показывая, что
она перегорела. Он жестом попросил гостей остаться и вышел.
- Как странно, - произнесла женщина. Она выглядела лет на
десять моложе мужа; очень хорошенькая, но, пожалуй, слишком
экзальтированная. - Кто бы мог подумать, что мы завершим отдых
визитом в школу для немых!
- Сама виновата, - отозвался турист. - Ты и твое
сверхъестественное воображение.
- Я?! - возмутилась она.
- Не помнишь? Днем на пляже? Могли просто загорать, но ты
все болтала об этих облаках...

- Люблю облака, - сказала она тогда. - Они принимают любую
форму, плывут, куда хотят... Они свободны! И никто не указывает
им, что делать. - Она игриво ущипнула мужа. - Если бы я была
конфуцианкой...
- Буддисткой.
- Все равно. Я стала бы облачком и парила бы беззаботно
над бренным миром. Свободная, свободная!
- Буддисты и индусы верят в перевоплощение, но я не
уверен, что облако соответствует их представлениям о нирване.
- Вот посмотри на облако прямо над нами. Это же почти
лицо! Два уха по бокам, два печальных темных глаза, прямой
нос...
- И уродливый рот, - с сарказмом подсказал муж. - Широко
разинутый.
- Наполовину.
- Ты лучше смотри, а не болтай. Это же совершенное "о".
Она пристально посмотрела на облако.
- Но только что он был раскрыт только наполовину...
- Угу... - Он положил руку на ее загорелое колено и закрыл
глаза.
- А теперь снова закрыт. Нет, открывается...
- Вероятно, оно подмигивает. Этакий атмосферный донжуан...
Жена обиженно молчала.
- Ну, прости, не дуйся. Вот что, сейчас мы это облако
специально для тебя снимем замедленной съемкой.

Немой вернулся с новой лампой и пустил проектор. Замелькал
пляж, волны, какие-то люди. Потом появилось облако. Сеанс
оказался коротким. Пятнадцать минут были сжаты в пять секунд.
Выразительное лицо облака как будто ожило. Не хватало лишь
звука.
- Ты видишь?! - вскричала она. - Оно разговаривает со
мной! Может быть, это новая форма жизни! Или, может быть, это
иноземный исследователь, раскрывающий нам тайны вселенной!
- На безупречном английском с легким бостонским акцентом,
- иронично хмыкнул турист и повернулся к немому. - Ну как?
Тот посмотрел на него со странным выражением, затем
протянул кассету и записку.
- Вы уверены, - спросил турист, - что верно прочитали?
Немой кивнул, коротко улыбнулся и вышел.
Женщина схватила записку и развернула ее дрожащими
пальцами. Ее лицо внезапно побелело. Она скомкала бумажку,
отшвырнула ее и выбежала в коридор.
Турист нагнулся, расправил ее и прочитал. Его живот
заколыхался, а щеки раздулись от подавляемого смеха.
- Свобода! Свобода! - пробормотал он. Затем тоже отбросил
бумажку и, улыбаясь, поспешил за женой.
А записка осталась на полу, обращенная вниз пятью словами:
"СПАСИТЕ! МЕНЯ ДЕРЖАТ В ПЛЕНУ..."

Позади еще светилась алмазная россыпь звезд, но впереди, насколько
хватало глаз, уже распахнулась, словно гигантский угольный мешок, кромешная
тьма. Межгалактический корабль приближался к "черной дыре".
В рубке наблюдения собрался почти весь свободный от вахты экипаж.
Предстояло редкостное зрелище - в силу парадоксальных, но незыблемых
законов бытия перед их глазами вскоре должно было пройти все будущее мира,
который они покидали.
- Так что же все-таки вы совершили, чтобы заставить разумные существа
Голубой планеты поверить в ваше посещение? - продолжил начатый разговор
капитан корабля.
- О, мы чуть-чуть подтолкнули их планету, и она стала двигаться
быстрей, - торопливо стал рассказывать самый молодой член экипажа. -
Теперь само их движение вокруг солнца стало "космическим чудом", которое
трудно не заметить. Ведь во всем бесконечном ряду чисел есть только один
случай, когда суммы квадратов соседних чисел равны между собой: 10^2 +
11^2 + 12^2 = 13^2 + 14^2. И как раз этим магическим числом - 365 дней -
выражается сейчас время вращения их планеты вокруг центрального светила!
Вещь почти невероятная, если не предположить вмешательство посторонних
разумных сил.
- Любопытное решение, - заметил кто-то из экипажа. - Только им и в
голову не придет сделать элементарные расчеты.
- Мы учли и это. Неподалеку от Голубой планеты вращались каменные
осколки. Мы сделали из них спутник. Их солнце огромно, а спутник очень
мал, но мы поместили его на такую орбиту, что спутник будет регулярно
заслонять солнце, создавая впечатление, словно они визуально равны. Надо
оставаться форменным идиотом, чтобы не заметить этого удивительного
совпадения небесных тел, в действительности столь различных по размеру!
Неужели они не поймут, что затмения как бы нарочно стараются привлечь их
внимание к почти невероятному космическому феномену?
- Не поймут, - скептически пробормотал кто-то.
- Ну, хорошо! - продолжал молодой человек. - Ведь это не все! Одной из
гор на соседней планете я придал черты лица Амы. - Он украдкой глянул на
сидящую рядом с ним девушку, лицо которой светилось спокойной красотой. -
Когда они прилетят туда, их женщины уже сделаются похожими на нее, а сами
они - я надеюсь - станут несколько умнее. Можно ли не заметить среди дикой
природы лица разумного существа и не догадаться, что кто-то опередил тебя
на новой планете?
- Мне кажется, ты не учитываешь изворотливость разума, мой мальчик, -
мягко сказал молчавший все время капитан. - Мозг разумных существ на
ранних стадиях развития устроен таким образом, что старается не замечать
всего того, что грозит ему слишком кардинальной переоценкой ценностей - он
ее просто не выдержит. Инстинкт самосохранения не позволяет ему
воспринимать новое в слишком большом объеме. Время не пощадит то
прекрасное лицо, которое ты изваял на Красной планете. И когда туда
прилетят люди, они скажут, что не ты, а силы выветривания создали это лицо
- те силы, что на самом деле лишь исказили его облик...
Пронзительный и долгий сигнал, которого все ждали, прервал затянувшийся
спор. Члены экипажа бросились к своим приборам, боясь пропустить хотя бы
маленькую деталь сумасшедшего полета чужого времени, словно подстегнутого
двигателями корабля на самом краю "черной дыры". Вселенная, которую они
повидали, уже успела стать для них близкой, захватывающе интересной, и
теперь экипажу не терпелось узнать продолжение...
Через какое-то время юноша оторвался от своего окуляра и искоса
взглянул на капитана. Тот по-прежнему смотрел на уносящийся вдаль чужой
мир, но уголки его рта слегка раздвинулись, поднялись кверху. Капитан
улыбался. Накануне последнего расставания оба они увидели будущее Голубой
планеты, но зрелость знала больше, и она оказалась права!

Ещё о космической экспансии

- Прекрасная планета, - сказал Фельдмаршал, глядя в чистое голубое
небо.
- Так точно, - преданно поддакнул Генерал. Восходящее солнце робко
коснулось лучиками его тридцати орденов, висевших в шесть рядов.
Где-то в вышине покачивались ветви исполинских деревьев, огромные цветы
распространяли дурманящий аромат.
- Пахнет приятно, - сказал Фельдмаршал. - Только солдату больше
пристало нюхать пороховую гарь.
"Скоро понюхаем", - подумал Генерал и оглянулся назад, где черной
башней высился десантный звездолет. Вокруг него кипела работа -
артиллеристы выкатывали орудия, дымились походные кухни, остервенело орали
шнырявшие взад-вперед фельдфебели. А поодаль, на большой поляне, строилась
в каре надежда, слава и гордость Империи - Галактическая пехота. Лихие
молодцы в беретах набекрень, с закатанными рукавами, огнем и мечом
распространявшие Бремя Цивилизации. "Так будет и здесь", - подумал
Фельдмаршал. Огромная планета, райский уголок, масса полезных ископаемых.
В короне Императора немало жемчужин. Теперь прибавится еще одна.
Фельдмаршал зажмурился, и в сладкой розовой дымке ему виделся Орден
Благорасположения первой степени.
На поляну выскочил юркий вездеход - вернулись разведчики. Через борт
перемахнул нагломордый лейтенантик, вытянулся перед Фельдмаршалом, бросил
ладонь к берету:
- Докладываю: обнаружено поселение аборигенов!
- Подробнее. Внешний вид, уровень развития, вооружение?
- Внешний вид - страхолюдины, - сообщил лейтенант. - По развитию -
дикари-дикарями, они там строят что-то, так все таскают на себе, бревна,
камни. Механизации никакой. А оружия тоже никакого, дубин и тех нет.
- Это хорошо, - сказал Фельдмаршал. - Трубача!
Заревела труба, мимо машины Фельдмаршала потянулись колонны
десантников.
- Не подведи, орлы! - молодецки подбоченившись, рявкнул Фельдмаршал. -
За Императора и цивилизацию!
- Ура! Ура! Ура! - дружно откликнулись орлы. Старый вояка приказал
ехать следом.
На поселение аборигенов наступали по всем правилам стратегии, тремя
колоннами - слева, справа и в лоб. Фельдмаршал ехал с той колонной, что
наступала в лоб, поэтому они первыми увидели аборигенов: огромные чудовища
волокли куда-то бревна и камни и на появившихся из-за поворота десантников
не обращали внимания. Такое пренебрежение к представителям Императора не
понравилось Фельдмаршалу, и он приказал:
- Батарея - огонь!
Ухнули пушки, снаряды разорвались в гуще аборигенов. Запахло порохом,
осела поднятая взрывами пыль, и аборигены молча, без крика бросились на
колонну, и это их безмолвие было страшнее самых лютых воплей. Первые ряды
десантников смело мгновенно. Затрещали автоматы, полетели гранаты, но
остановить противника не удавалось. Аборигены с полнейшим презрением к
смерти лавиной катились на врага, падали замертво, а со всех сторон бежали
новые толпы.
В конце концов уцелевшие десантники дружно бросились бежать,
преследуемые безмолвными аборигенами. Машину командующего перевернули в
суматохе, и Фельдмаршал с Генералом припустили назад, к звездолету. Бежать
было трудно, они давно отвыкли от этого. С генеральского мундира градом
сыпались ордена всех степеней. Фельдмаршала пребольно колотила по бедру
вопящая рация, сообщавшая, что и остальные колонны атакованы, разбиты и
бегут, батареи опрокинуты, потери огромны.
Остатки Галактической пехоты быстро погрузились, бросив пулеметы и
пушки.
Заревели двигатели, звездолет взлетел над кустами цветущей малины,
поднялся выше верхушек берез и растаял в небе, а минутой позже на полянку
выбежали разозленные аборигены. Убедившись, что враг позорно бежал, они
принялись собирать разбросанную военную технику.
С пулеметами муравьи справлялись поодиночке, но пушки приходилось нести
вдвоем.

ПОЧТОЙ - СРОЧНО

Теперь, когда человечество расселяется по всей галактике, возникает только
один вопрос: почему этого не случилось раньше? Почему с началом открытия
дороги к звездам тянули до 1984 года, пока некий коммерсант не удосужился
разобраться со своей перепиской? Но, возможно, все великие открытия в
истории человечества - огня и колеса, пенициллина и ядерного синтеза -
кажутся неизбежными задним числом?..
Главная контора Чэпа Фой Райдера размещалась в Нью-Йорке, неподалеку от
вокзала Гранд-Сентрал. Оттуда он управлял экспортом и импортом фирмы, чьи
операции охватывали весь земной шар.
В пятницу, 30 ноября 1984 года, секретарша, как всегда, принесла почту.
Было 11: 34 утра. Чэп Фой Райдер нахмурился. Уже почти полдень, а почта
только что пришла. Сколько лет прошло с тех пор, когда ее доставляли два
раза в день - утром и вечером? Около двадцати пяти по меньшей мере. И где
же этот хваленый прогресс века науки и техники? Он вспомнил свое довоенное
лондонское детство, когда отец утром отправлял приятелю приглашение прийти
на чашку чаю и получал письменный ответ еще до пяти часов вечера.
Чэп Фой Райдер покачал головой и начал разбирать корреспонденцию. Там
были: коносамент из склада в Бруклине за семь миль от конторы (отправлен 7
дней назад); перечень ценных бумаг от консультанта из Бостона (188 миль, 6
дней); запрос от таможенного агента из Лос-Анджелеса (2451 миля, 4 дня);
прейскурант от торговца жемчугом из Папеэте (6447 миль, 3 дня).
Чэп Фой Райдер потянулся за логарифмической линейкой.
Потом он позвонил управляющему филиалом фирмы в Гонолулу, чтобы тот
отправил письмо в Кейптаунский филиал, за 11 535 миль от Гонолулу.
Кейптаунский управляющий через два дня сообщил Райдеру по телефону, что
получил письмо из Гонолулу. Хотя в Нью-Йорке было еще воскресенье, в
Кейптауне уже настало утро понедельника.
Чэп Фой Райдер задумался. Длина экватора, как известно, составляет 24 901,
55 мили. Никакие две точки земного шара не могут отстоять друг от друга
дальше, чем на 12 450, 78 мили.
В справочнике значилось, что Бангкок отстоит от Лимы на 12 244 мили. Чэп
Фой Райдер улыбнулся. У него были конторы и в том и в другом городе.
Письмо из Бангкока пришло в Лиму за один день.
Чэп Фой Райдер снова взялся за логарифмическую линейку.
Напрашивающийся вывод поистине потрясал воображение.
Чтобы убедиться в правильности теории, нужна была еще одна проверка. Он
пожевал губами, затем аккуратно надписал конверт: "Дом 614 по Бульвару
Звездного Света, Альфа Центавра IV". Посмотрев на часы, он одобрительно
хмыкнул - почта еще работает.
На следующее утро он обнаружил конверт, адресованный на Альфу Центавра, у
себя на столе. Поверх слов, написанных его рукой, стоял красный штамп
"Адресат неизвестен".
Чэп Фой Райдер задумался. Письмо вернули. Но слишком уж быстро.
Он взял лист бумаги и уверенно начал:
"Председателю Высшей Галактической Комиссии в созвездии Стрельца.
Уважаемый сэр!
Считаю своим долгом указать Вам на некоторые недостатки в работе Вашего
почтового управления. Только вчера я отправил письмо..."
Утром Чэп Фой Райдер ждал, когда принесут почту. И вот ее принесли. Среди
прочих документов и писем там был аккуратно сложенный и скрепленный
замысловатой печатью красного цвета лист плотной кремовой бумаги. На нем
было оттиснуто золотом его имя. Не выдавая волнения, он сломал печать,
развернул лист и начал читать. Письмо было от Ответственного секретаря
Галактической Конфедерации:
"Дорогой сэр!
На Ваше письмо от 14-ти часов сего дня Галактическая Конфедерация поручает
мне сообщить, что Ваше предположение справедливо. Конфедерация
действительно существует в виде Почтового Союза, целью которого является
способствовать обмену и торговле между ее членами (на данный момент их 27
000). Вступить в Конфедерацию может любая цивилизация; единственное
условие для приема - самостоятельное открытие нашего сверхсветового
Почтового Союза. Глава Конфедерации просит передать, что ему приятно
отметить, что Вы наконец-то выполнили требуемое условие, и поэтому
Полномочный Посол Галактической Конфедерации через два дня сможет прибыть
на Землю. Примите наше выражение чувства глубочайшего почтения к Вам".

Просто песня

-- Ля-ля! Ляяяя-ля! Ля-ля-ля-я-я-я-я....! - весело пел плот инопланетного космического аппарата, приближаясь к Земле. Причина для радости имелась, и это совсем не опьянение.
Просто путь к Земле долог и труден, но зато тут можно под завязку заправить аппарат энергией для будущих полетов. Или очень выгодно продать.
Пилот так увлекся руладами, что чуть не забыл включить "радионевидимость". Спохватился только за поясом астероидов. Всё в порядке! Сейчас-сейчас... Но, если подлетаешь к Земле - ни в чем нельзя быть уверенным до конца.
-- Бортовой номер сто пять порт приписки Иргурдия, вы меня слышите? Говорит координатор-распределитель энергии!
-- Слышу... Какой еще координатор?!
-- Куда прешь без очереди Над Лондоном не висеть! Нью-Йорк и Манчестер вообще закрыты! Милан - закрыт! Над ним полгода назад два заправщика поцеловались, чуть взрыв сверхновой не устроили. Тут от таких умников как ты не протолкнуться, поналетели... В очередь!
-- А где же заправляться, мне срочно надо.
-- Или жди, или зависай над Поволжьем где-нибудь.
Пилот добросовестно определил по карте куда послали, перевел взгляд на индикатор энергии и принялся канючить:
-- Господин координатор, ну как я над Поволжьем заряжусь, ну там же придется год висеть. Ну, господин координатор... Там же свободного выплеска энергии в жизни не дождешься, господин координатор.
-- Поволжье. А очередь у нас на полтора года вперед.
И завис борт сто пятый над Самарой...


Через пять дней, после оформления долгосрочную аренду и с трудом перемещаясь в пространстве от переполнявшей чистой энергии, борт сто пятый отлетал в обратный путь. По не улавливаемым и неизвестным пока земным ученым волнам неслось:
-- Ля-ля! Ляяяя-ля! Ля-ля-ля-я-я-я-я...
-- Борт сто пятый, порт приписки Иргурдия, вы меня слышите? Говорит координатор-распределитель энергии! Почему нарушили галактические конвенции?!
-- Да я ничего не нарушил. Поставил аппарат на автопилот, а сам быстренько сгонял в Самару и назад. У них там как раз футбольный матч проходил. Ну, выиграла "Крылья" у московского "Спартака" шесть ноль. И со стадиона рванул выплеск энергии болельщиков. Вот мой корабль и сделал запасец - подзаправился...
-- У нас есть неопровержимые данные, что вы контролировали действия всех троих судей! И главного, и боковых!
-- А ... Ну, было. А что такого? Все по честному. Тут главное не подсуживать гостям. И не надо на меня наезжать! У меня на видео вся перипетии той записаны! Ля-ля! Ляяяя-ля! Ля-ля-ля-я-я-я-я...
А из Самары в космос продолжали бить фонтаны свободной энергии. Которую пока на Земле не научились утилизировать...

Сообщник

Увидев в зале картинной галереи своего сотрудника Реда Конолли с
директором института биологических проблем Бобом Стиллом, шеф полиции Джим
Гарднер развел руками.
- Не ожидал встретить вас здесь, - сказал он, скрывая недовольство.
- Любуюсь вот этим, - кивком головы показал Конолли на стены, где
висели бессмертные творения Леонардо да Винчи, Бронзино, Мемлинга и
Боттичелли.
- А я, - вставил, в свою очередь, Боб Стилл, - пытаюсь объяснить одному
из лучших сотрудников вашего учреждения то, о чем рассказывал вам недавно.
Видишь ли, Ред, - повернулся он к Конолли, - ваш инопланетянин способен
улавливать биополе любого материального предмета. Скажем, ты подходишь к
картине и оставляешь на ней частицы своего биополя. Если назавтра к
картине подойдет Гарднер, то, оставив частицы собственного биополя,
захватит частицы твоего вчерашнего биополя. После чего твой шеф приходит к
инопланетянину, и тот чудесным образом выкладывает ему, что Гарднер только
что вернулся из картинной галереи, где простоял у картины, которую вчера
рассматривал человек высокого роста, в сером костюме и с "кольтом" под
пиджаком. Инопланетянин может сказать, что ты две недели назад болел
гриппом, а восемь лет назад у тебя умерла бабушка и т.д. Так что прикинь,
какие перспективы открываются перед полицией. Хотя это не самое лучшее
использование способностей инопланетянина...
- Опять вы за свое... - усмехнулся шеф полиции. - Наука, исследования!
А деньги у вашего института есть? Но давайте прекратим разговоры о службе
и полюбуемся прекрасным портретом Антонелло да Мессины.
Он круто повернулся и замер. На месте, где прежде висел мужской портрет
знаменитого итальянца, болтались обрезанные тесемки.
- Вот вам и предоставляется возможность проверить инопланетянина, -
саркастически улыбнулся Боб Стилл.
Уже в полицейской машине Конолли невольно вспомнил, как в прошлом году
на берегу городской реки нашли предмет, напоминающий тыкву, но на деле
оказавшийся космическим аппаратом с живым существом, находившимся в
спячке. Пробуждения ждали два месяца. Инопланетянина поместили в здании
полиции. Во-первых, по причине отсутствия средств у научных институтов, а
во-вторых, находящийся под присмотром полиции инопланетянин не мешал
кое-кому спокойно спать.
...Пришелец с другой планеты находился в специальном кресле. Он
представлял собой огромную бесформенную тушу, которая время от времени
меняла окраску.
- Засыпает, - сказал шеф полиции. - Может, разбудить его?
- Кто мне мешает? - спросил инопланетянин после энергичного толчка
Конолли.
- Экстренное дело! - закричал Ред Конолли. - Пропал портрет, художник
Антонелло да Мессина, размер - тридцать пять на двадцать пять сантиметров.
Проснитесь, иначе репутация полиции сильно пострадает.
Ред Конолли наградил тушу несколькими тумаками.
- Кто меня опять разбудил? - порозовел инопланетянин.
- Я, Ред Конолли. Назовите злоумышленника.
- Вы и есть злоумышленник, - проговорил инопланетянин.
И не успел Конолли моргнуть глазом, как на его запястьях щелкнули
наручники. Эту операцию Джим Гарднер проделал молниеносно.
- Ну нет! - взревел дюжий полицейский и принялся молотить
инопланетянина скованными руками. - Проснись, инопланетная образина,
проснись, слизняк!
И когда инопланетянин порозовел, Ред Конолли закричал:
- Назови преступника, чье дело ты приписываешь мне!
- Вы преступники, потому что будите меня. А картину взял... - на
мгновение задумался инопланетянин, - Боб Стилл, только неясно, зачем ему
это понадобилось? Срезал ее и засунул за рядом висящую картину больших
размеров.
- Зачем ему это понадобилось? - бормотал шеф полиции в растерянности,
снимая наручники с Реда Конолли.
- А затем, - сказал, растирая онемевшие кисти, Конолли, - чтобы
привлечь внимание общественности к инопланетянину, к тому, что его держат
в полиции. Ученые, а не мы должны заниматься гостями, прилетевшими на
Землю с других планет. Понятно?
- Понятно, - жестко перебил помощника Гарднер. - А теперь я приказываю
вам найти и арестовать Боба Стилла.
Шеф полиции запер за коллегой дверь, внимательно посмотрел на уснувшего
инопланетянина и достал из-под пиджака злополучную картину Антонелло да
Мессины. Теперь можно быть спокойным. Купленный в обыкновенном детском
магазине магнит начисто уничтожил биополе.
Гарднер любовался прекрасным золотистым колоритом, когда вдруг услышал
за спиной насмешливый голос инопланетянина:
- Надеюсь, и мне кое-чего перепадет...

СЛОМАЛСЯ ЭСКУДЕР

Лесная дорога сворачивала вправо. Там была лесная поляна, вся в желтых
цветах лютика, и над поляной висело обыкновенное летающее блюдце.
Именно в этот момент люк распахнулся, и по воздуху, как по трапу, на
землю спустился инопланетянин. Он был маленький, кругленький, розовенький,
почти голый и блестел, точно смазанный.
Я не испугался и даже не очень удивился, потому что многочисленные
рассказы и статьи о грядущем Контакте психологически подготовили меня к
такой встрече. Было только ужасно неловко, что на мне нет строгого черного
костюма, нейлоновой рубашки и галстука. Я застегнул ворот ковбойки, смахнул
с локтя приставшую в лесу паутину, шагнул навстречу инопланетянину и сказал:
- Здравствуйте!
- Здравствуйте! - ответил он мне, не раскрывая рта, на чистом русском
языке, и этому я тоже не удивился, так как из литературы знал, что среди
других цивилизаций телепатический обмен мыслями развит необыкновенно.
- Здравствуйте, - повторил он. - У меня сломался эскудер. Где тут
ближайший соттар?
- Что? - изумился я. - Соттар? Это что такое?
- Как что такое? - теперь изумился он. - Ну, это... Это есть... такое
место, где чинят...
- Ремонтная мастерская? - догадался я.
- Вот-вот! Понимаете, мой эскудер...
"Эскудер... - ошалело подумал я. - Соттар... Ремонтная мастерская..."
Не так мне рисовалась встреча. "Ах да! Он же потерпел аварию! Тогда все
понятно. Он ищет у землян помощи".
- Что у вас случилось с двигателем? - спросил я, заглядывая под блюдце.
- Вы спектралист? - обрадовался он. - Тогда, может быть, вы мне
объясните, отчего во время фикаризации субтит желтокс?
При слове "желтокс" глаза у меня непроизвольно полезли на лоб. Контакт
"братьев по разуму" явно отклонялся от традиционной схемы.
- Вы потерпели аварию, - тупо сказал я.
- Какую аварию? - он даже подпрыгнул. - Желтокс субтит!
- А этот... как его... эскудер не субтит?
- Вы с ума сошли! Как может эскудер субтить? Позвольте, так вы, значит,
не спектралист?
- Нет, - ответил я.
- Так чего же вы меня путаете? Скажите прямо: смогу я здесь починить
эскудер или нет?
- Наша земная техника... - начал было я давно застрявшую в горле фразу.
- Не ваша, так соседней планеты, - нетерпеливо перебил он. - Какая
разница!
- Большая, - сказал я.
Он фыркнул от возмущения.
- Знаете что, мне некогда шутки шутить. Мне нужно починить эскудер. Я
не могу без эскудера. Так есть у вас где-нибудь тут поблизости, - он обвел
розовым пальцем небо, - ну, не соттар, а хотя бы примитивный спуч?
- Вот что, - сказал я, - Я не знаю, что такое "спуч". И что такое
"желтокс". Но я рад приветствовать вас на Земле. Мы счастливы, что Контакт
наконец-то установился. И в этот торжественный миг...
- Как? - заволновался инопланетянин. - Выходит, я не туда попал?
- Разве вы летели не на Землю?!
- Впервые слышу о такой звездной системе.
- Это название нашей планеты!
- Прелестное название! И у вас мило, очень-очень мило... Как жаль, что
у вас нет соттара!
- Зато у нас есть...
- Знаю, знаю! Всякие там памятники, пейзажи... Но у меня кончается
отпуск.
- Так вы не исследователь?! Не ученый?
- Нисколько. Я...
Он не договорил. По его лицу медленно разлилось недоумение. Он
посмотрел на свои ноги, потом на меня...
- Это что такое?! - взвизгнул он, показывая на двух жирных комаров,
которые с явным намерением покушать прилепились к его бедру.
- Это комары. Сгоните их.
- Кусаются?!
- Пустяки, не обращайте внимания.
Инопланетянин резво подпрыгнул и, дрыгая пятками, взмыл к своей
скорлупе.
- Куда же вы! - закричал я. - Поймите, наконец, что вы первый
представитель иной цивилизации, который...
- Если другим нравится, когда их кусают, то это их дело, - донеслось из
люка. - Прощайте, прощайте!
Спина у него была такая гладенькая и ухоженная, что я понял всю
безнадежность попыток достичь взаимопонимания. Она прямо-таки сочилась
презрением.
- Эй! - заорал я ему вслед. - Всего один вопрос: что это за штука
такая - эскудер?
- Эскудер? - он оглянулся. - Вы даже этого не знаете! Странно! Чем же
вы тогда чистите зубы?
Люк захлопнулся. Инопланетянин отбыл.

Зелье

Алан Остин, страшно волнуясь, взошел по скрипящей заплеванной лестнице

обшарпанного дома и, с трудом отыскав на одной дверей нужное ему имя,

повернул ручку. Комната, в которой оказался молодой человек, была

обставлена на редкость непритязательно и бедно: кресло-качалка, кухонный

стол да обычное кресло - вот и все, если не считать маленькой полки с

дюжиной мензурок, кувшинов и колб.

В качалке сидел хозяин. Когда юноша вошел, тот оторвался от своей

газеты и молча вперил в посетителя немигающий взор. Собравшись с духом,

Алан дрожащей рукой протянул старику рекомендательную записку. Старик

долго учал ее, затем поднял глаза и вежливо сказал:

- Присаживайтесь, мистер Остин. Рад с вами познакомиться.

- Правда ли, - спросил Алан, - правда ли, что у вас есть необычные

средства? Такие, которые...

- Дорогой сэр, - важно прервал его хозяин. - Как видите, торгую я не

очень-то широко. Но кое-какой выбор средств у меня имеется, и все они,

насколько я знаю, оказывают довольно сильное действие.

- Э... дело в том... - начал было Алан.

- Вот это, например, - перебил его старик, доставая с полки небольшую

бутыль, - жидкость, прозрачная, как слеза, почти совершенно безвкусная. Ее

нельзя обнаружить в кофе, вине, молоке, в каком-нибудь другом напитке

любым вестным науке способом...

- Так это что, яд? - в ужасе вскричал Алан.

- Можете называть как угодно, - бесцветным голосом ответил старик. -

Даже средством для чистки перчаток. Я не пробовал, но, возможно, эта штука

хорошо чистит замшу. Если хотите, назовите ее средством для чистки

человечества.

- Но я не собираюсь очищать человечестве! - воскликнул Алан, чувствуя,

что его пробирает дрожь.

- А вы знаете, сколько стоит эта штука? - как ни в чем не бывало

продолжал торговец. - Пять тысяч зелененьких за чайную ложку! Пять тысяч,

и ни цента меньше.

- О господи! Да неужто у вас все так дорого?

- Нет, конечно, - сказал старик. - Вот любовный напиток, или, как его

еще называют, зелье. Да за него просто неприлично заламывать пять тысяч...

У молодых людей, которым требуется любовное зелье, никогда не водится

таких денег. А если водится, то зачем им тогда мои услуги? Знаете, как я

смотрю на это дело? Понравился покупателю один товар, значит, он и за

другим ко мне пожалует. А ежели товар дорогой, то это ничего не меняет.

Поднакопит деньжат и все равно придет как миленький.

- Так у вас и впрямь можно купить любовное зелье?

- Если б я не торговал любовным зельем, - ответил старик, доставая с

полки еще одну склянку, - то не стал бы заводить речь и о той штуке для

перчаток, ха-ха-ха!

- А что это за зелье? Оно не...

- Нет, нет, нет! Разумеется, возбуждение оно тоже вызывает, но не

временное, а постоянное, длящееся всю жнь. Вместо безразличия приходит

преданность, презрение сменяется обожанием. Одна капля, и ваша юная леди

станет думать только о вас одном! Ей захочется заполнить собой всю вашу

жнь.

- Она уже заполнила, но только ей на это наплевать...

- Так подлейте ей в коктейль чайную ложку моего любовного зелья, и для

нее на вас весь свет клином сойдется. Она захочет быть в курсе всех ваших

дел, захочет знать все, что с вами происходит, все, о чем вы думаете.

Знать, почему вы улыбаетесь и почему грустите...

- Вот это любовь!

- Да, - подтвердил торговец. - А как она будет за вами ухаживать! Не

позволит переутомиться, сидеть на сквозняке, пропустить обед. Стоит вам на

часок опоздать домой, и она придет в ужас, станет думать, что вы убиты или

что вас, чего доброго, заманила какая-нибудь сирена.

- Не верю, что Диана на такое способна! - сияя, воскликнул Алан.

- А вам и не надо будет ни во что верить, - серьезно сказал старик. -

Кроме того, поскольку сирены сейчас нет-нет да и попадаются, вы можете и

оступиться. Не волнуйтесь, в конце концов она вас простит. Будет страшно

мучиться, но все равно простит.

- Сколько... сколько стоит этот чудо-напиток?

- Недорого. Гораздо дешевле, чем средство для чистки, - ответил старик.

- Я имею в виду то самое снадобье, о котором уже шла речь. Оно стоит пять

тысяч и ни цента меньше. Вы еще слишком молоды, чтобы его покупать. На эту

штуку долгонько копить придется...

- Я спрашиваю, сколько стоит любовное зелье?

- А? Ах, зелье? Пустяки, всего один доллар.

- О, если б вы знали, как я вам благодарен!

- Я люблю, когда люди мне благодарны, - довольно сказал старик. - Тогда

они приходят еще. Не сразу, конечно, а потом, когда разбогатеют и когда им

понадобятся более дорогие препараты... Ну, вот ваш пузырек, увидите, какой

будет эффект.

- Благодарю вас! - Алан сердечно пожал сухую руку торговца. -

Большое-пребольшое вам спасибо. Прощайте!

Старик отвел глаза и усмехнулся.

- До свидания... - тихо сказал он.

Роботизация Гоморры
Технико-фантастический рассказ

Технико-фантастический рассказ с научными формулами, столкновением космических тел, с двумя неравными браками и одним великим столпотворением, во время которого была пролита кровь, однако же не совсем настоящая.

1.

Планета была не хуже и не лучше, чем всякая другая в Галактике. На Гоморре сначала думали, что она плоская и всем правит некое Божество; потом, с развитием знаний, стали утешать себя тем, что гоморряне — единственная разумная жизнь в системе.

Имелись, конечно, свои особенности: радиоволны были видимыми. То ли устройство глаз гоморрян, то ли состав атмосферы был тому причиной, но всякий выход в эфир сопровождался появлением голубоватых полупрозрачных зигзагов, которые расползались, как змеи, по всему шару.

Явление создавало известные неудобства. Огненные синусоиды перечеркивали красивый пейзаж и вторгались в интимную жизнь. Гоморряне стали нервными.

Вместо газет здесь пользовались микроприемниками, вмонтированными в одежду. Вмонтированные — не то слово. Микроприемник был органической частью материала, как, например, ее цвет или форма. Любая пара белья служила микроприемником. Только совершенно голый гоморрянин не мог быть проинформирован о текущих событиях.

Изобретатель такого способа оповещения хитроумнейший Накой думал этим объединить население Гоморры в один целостный организм. Однако на деле случилось иначе: завидев голубоватую синусоиду, пущенную в его направлении, перенасыщенный информацией гоморрянин выключал свой прибор. Для этого достаточно было надорвать материю в любом месте. Если потом прореху зашить или даже искусно заклеить, прием все равно не восстанавливался. Надо было покупать новую пару белья, или тунику, или шляпу. Одетых с иголочки становилось все меньше. Гоморряне оказывались самыми разобщенными и одинокими существами в системе.

К тому времени, о котором пойдет речь в нашем рассказе, население Гоморры оповещалось по способу самых далеких предков: Глашатай, проникая в дом, ударял жителя пластмассовой палкой по голове и под расписку сообщал ему новость. Этот кустарный способ был вполне приемлем, ибо с недавних пор, в результате неосмотрительных опытов по сдерживанию прироста населения, число гоморрян на планете сократилось до трехсот тысяч.

Все население перекочевывало в один из благоустроенных городов на экваторе. Тогда же, как побочный продукт вышеупомянутых опытов, произошло поголовное облысение мужской половины великого народа. Брови и ресницы также оказались привилегией прекрасного пола.

Вообще в цивилизации гоморрян с какого-то времени обнаружилась пренеприятнейшая закономерность: получалось, что любая попытка улучшить положение дел только ухудшала его. «Чем лучше, тем хуже»,— так определили болезнь философы Гоморры. Природу явления старались постичь известнейшие химики и психологи. Сотни анализаторов день и ночь мигали своими лампочками.

Применив земную терминологию, можно будет сказать, что общество гоморрян было организовано на принципах технократии. Но расскажем все по порядку. Неожиданный оборот, который приняли события на этой планете, заслуживает самого пристального внимания.

2.

На Гоморре — в который уже раз! — возникло некое возбуждение. Оно ширилось и нарастало. Это было заметно по обилию синусоид, исчеркавших планету по всем направлениям.

Изобретатель Накой тревожно заерзал под своим покрывалом. Его молоденькая жена Эо тоже проснулась. Так и есть: входная дверь медленно уползла в стену. На пороге появился Глашатай.

Женщин на Гоморре к решению дел не привлекали. Поэтому Глашатай обрушил удар на голову одного лишь Накоя. Сила удара законом не оговаривалась, так что Глашатаи позволяли себе иногда больше того, что было необходимо.

Очнувшись от обморока. Накой услыхал слова приказа:

— Всем гоморрянам явиться на площадь Большого Согласия в ноль-ноль часов и минут. Обнародуется проект Золотого Века.

Накой протянул руку и прижал указательный палец к свитку, покрытому особой пастой. Глашатай исчез.

Обняв на прощанье жену, Накой встал на самокат и заскользил по улице. Поверхность Гоморры давно уже была покрыта пластмассовой скорлупой, с вырезами для озер, оранжерей и садов. Самокат представлял собой квадрат такой же пластмассы с рукояткой: трение нижней, рабочей части было сведено к минимуму, а движение осуществлялось в магнитных полях электрокабелей, проложенных под пластмассовой коркой во всех направлениях. (Магнитные поля, так же как и радиоволны, гоморрянами свободно различались в виде светящихся криволинейных поверхностей.) Недавние сверхзвуковые магнитолеты исчезли вслед за сокращением обжитого пространства. На смену им пришел самокат — прогресс явно попятился. Озадаченные технократы Гоморры ничего не могли поделать.

У входа на площадь Большого Согласия возвышалась целая гора новеньких, только со склада, разноцветных туник с микроприемниками. Ввиду важности события и в целях поголовного охвата два Глашатая выдавали прибывающим гоморрянам полноценную деталь туалета бесплатно.

Вскоре площадь Согласия шелестела от бесчисленных туник. На фиолетовом звездном небе дымчато засветилось Кольцо Астероидов. Тени на площади, отброшенные прожектором звездного света, пересекались с другими, помягче, образованными светом Кольца; обнаженные черепа, мертвенно-фиолетовые лица и желтые, красные, голубые туники гоморрян производили впечатление какого-то нереального, может быть, потустороннего мира.

Угрон — так звали Старшего Технократа,— невзрачного роста, сухощавый, ступил на площадку подъемника и плавно вознесся на высокую, как обелиск, трибуну. Он был в серебристой тунике. Лицо флюоресцировало. Старший Технократ простер над площадью сухую длань, призывая толпу к безмолвию, и выкрикнул первые слова глухо, с какой-то пластмассой в голосе:

— Жители Гоморры! Наша наука изменила лицо планеты. Но сегодня на этом лице — выражение растерянности. Откуда оно? Половинчатость — вот, по новейшим данным, болезнь, мешающая всем нам познать полноту счастья. Мы придумали тончайшие микроприемники (в этом месте речи изобретатель Накой приосанился), а созвали вас сюда — стыдно подумать! — палкой (Накой погладил шишку на лбу и потупился). Мы открыли способ неограниченной аккумуляции звездного тепла, а многие из вас в холодные месяцы обогреваются дымом. Мы создали, наконец, самонастраивающиеся станки, и вот многие из вас не знают, куда девать свои руки.

Старший Технократ, он же Глава Мозгового Центра, провел ладонью по лбу, как бы удостовериваясь, что главный мозг планеты находится на своем месте, затем нажал кнопку пульверизатора, отчего лицо его на минуту окуталось облаком освежающего тумана, и провозгласил:

— Жители Гоморры! Мозговой Центр выдвигает идею тотальной роботизации!

Угрон смолк. Молчала и площадь. Как трибун, когда главое им уже сказано, Угрон перевел дыхание и закончил речь без выкриков, уже на одной только пластмассе:

— Роботы — вместо нас. Производство одежды и пищи, переработка отходов, кормление наших детей, воспроизводство… Нет-нет, только кормление и уход. Одним словом, на всех работах будет работать робот. Гоморряне займутся исключительно чистой наукой, чистым искусством и этим, как его… спортом. Еще одна мысль: робот, собранный из новейших материалов, практически, можно сказать, бессмертен. Давайте подумаем о наших детях, внуках и правнуках.

Заканчивая речь, Главный Технократ опять перешел на крик:

— Жители Гоморры! Наступает Золотой Век нашей цивилизации! Мы собрались вместе, чтобы принять эту идею или…— Лицо Угрона перестало флюоресцировать…— или отвергнуть.

Он кивнул Спикеру:

— Приступить к референдуму.

Площадь согласно вздохнула. Процедура опроса пошла удивительно быстро. Один из Глашатаев подходил к гоморрянину и принимал оттиск. Свитки закладывались в суммирующую машину. Она имела образцы отпечатков пальцев каждого жителя Гоморры и, сравнивая их, мгновенно выщелкивала результат.

Наконец Спикер подвел итоги референдума.

Главный Технократ стер пот со лба и решительно ступил на подъемник. Когда голова его показалась из-за трибуны, площадь замерла. Вертикальные складки хитона,— серебристое с черным,— отчеркнутые верхним срезом трибуны, придавали сухому старцу монументальность.

— Жители Гоморры! Идея роботизации поддержана всеми живущими на планете в данный момент. Золотой Век начинается!