GOOD-MUSIC.KIEV.UA

Быть хорошим человеком, в понимании общества, часто характерезуется умением обходить «острые углы» в общении. Быть не конфликтным человеком, не замечать чужих проступков (и поступков), не упрекать никого, не обвинять ни в чём.
Понятие правды, часто упирается в этику поведения. Людям нравится покой и уют и не нравится всё, что отрицает их миропорядок и понимание жизни.
Представьте себе, что обойти «острый угол» возможно изменив падеж или окончание в слове. Это всего-лишь несколько букв. Или заменив местоимение: я (виноват), на они …

Когда я был ребёнком, то испытывал огромное количество внимания к себе со стороны родителей – младший ребёнок в семье, понимаете ли… Самый лучший , самый красивый, самый умный, короче самый-самый – так говорила мама, так думал отец. Воспитали во мне неженку и «комнатный цветочек». Шло время, я пошёл в школу и был очень удивлён, что я всего - лишь «один из», и вовсе не самый лучший, и даже, нехороший. Естественно во мне началась внутренняя борьба из желания успеха. В определённый момент заметил, (мне тогда 9 лет было), что острые углы в жизни можно обойти с помощью вранья. И не раз, и не два, и не три, а много-много, очень много раз. Здесь важно было помнить, все моменты, что бы не попасться на своём вранье. И внутренняя эпопея всё накручивалась, накручивалась и накручивалась. Как вы понимаете, слово «враньё», в контексте данной статьи, имеет очень много значений.

Не то, что бы я стал мастером в этом деле, просто почувствовал перспективу. И, тогда, уже учитель не ругает меня за пропущенное в школе занятие, и родители не упрекают за полученную «двойку». Когда что-либо просят, не отказать, а спихнуть на соседа, когда ждут твоей похвалы, обязательно похвалить, ведь, тогда похвалят и тебя. И так далее и тому подобное…

Ни совесть , ни общественное мнение, не являются действенными механизмами для искоренения этой пагубной привычки. «А что же, тогда?» - спросите вы?

Находки и размышления:
1. Врущий человек теряет контроль над мимикой своего лица, также, иногда, мы можем заметить, как зрачки теряют фокус и в течении доли секунды двигаются хаотично.
2. Перед тем как соврать на поставленный прямо вопрос, врун делает секундную паузу, выбирая варианты ответов.
3. Грудная клетка вруна замирает, и дыхание становится очень неглубоким и поверхностным, человек как бы находится в засаде. При этом он практически перестаёт жестикулировать, что бы не привлекать к себе внимание.
4. И наоборот, пытаясь обмануть, а вернее, ввести в заблуждение, начинает усиленно и неестественно показывать, что всё хорошо. Как бы пускает пыль в глаза, зевает, потягивается, много шутит, жестикулирует, бегает, подчёркивая свою естественность. Тургенев и Гончаров много описали подобных случаев.
5. Врун, инстинктивно, пытается прикрыть рот рукой. Так же, часто, врущий человек тянется к кончику носа. По этой привычке можно отличить людей рефлексирующих по поводу своего вранья: «Как? Почему? За что?» Если предыдущее объяснение вам не подходит, тогда вот вам физиологическое объяснение: температура у человека поднимается, кровь приливает к лицу, в носу активизируются микроскопические жители пыльных пространств – клещи. Нос начинает чесаться.

Благодаря пересмотру, мне пришлось осознать, что все беды в моей жизни, начались с того самого момента, когда я научился врать. Так же, пришлось осознать, что быть счастливым человеком и одновременно врать, тоже, невозможно.

Часто замечаю, что врущие мне люди или, люди, в которых инстинктивно чувствую подвох, напоминают своим поступком мне о том, что я сам был вруном и тем самым наносят мне очень сильную обиду. Естественная реакция выдаётся в ответ мгновенно: «Глаз за глаз, зуб за зуб».

Вполне возможно, что придётся оставаться вруном всю жизнь, если не в своём сознании, так в сознании окружающих. Вполне возможно, что острота суждений и неприятность высказываний – единственный признак честности, и, вполне возможно, что люди не имеющие недостатков, также обделены и достоинствами.

Борьба с самим собой будет вестись всю жизнь. Даже, при очень сильных мерах человеку в себе ничего не изменить окончательно. Возможность вранья заключена в нас при появлении выбора в простейшей бытовой ситуации. Сделать так, что бы у человека не осталось выбора, всё равно, что найти монету без второй стороны. Меня ставит в тупик следующая мысль: не происходит ли чаще выбор в пользу вранья без задействования человеческой воли, в том смысле, что автоматически, как реакция на раздражитель, как чих? Поэтому обвинять человека в нечестности, наверное, всё таки не стоит, как и спускать с рук проступки, тоже. А каков же выход? Познай самого себя.

Если б вы знали, сколько я видел в жизни таких честных глаз…

«Стоит ли беспокоиться о таких людях?» - спросите вы. Отвечу: «Конечно же нет». Таких как вы у них много, они найдут, кому о них позаботиться.
Потеря чести для мужчины – финальная точка их судьбы в вашей жизни. В противном случае, замена паспорта, изменение фамилии, операции на физиономии, изменение пола – слишком дорого стоят, и пока они не сменят свою ориентацию (на другого человека - донора) , вам как доктору предстоит выслушивать их жалобы. Избегать этих людей не стоит, надо же иметь перед своими глазами пример для неподражания. Хотя, некоторым из них, я даже, готов заплатить за то, что бы они навсегда исчезли из моей жизни.

Стоит ли меня осуждать за моё нетерпение?

Предупреждаю: если будите общаться с неудачниками, то всю жизнь придётся отказываться от занятий любимым делом и потратить всё своё время на решение, не ваших, а их проблем. Наговорившись с ними, вы начнёте замечать, как удача непостижимым образом отвернулась от вас. Вы их будите жалеть, а они вас будут тупо использовать, а по вашей смерти, назовут вас святым.

Согласен 100%

У Сократа был молодой друг по имени Евфидем, а по прозвищу Красавец. Ему не терпелось стать взрослым и говорить громкие речи в народном собрании. Сократу захотелось его образумить. Он спросил его:
«Скажи, Евфидем, знаешь ли ты, что такое справедливость?» — «Конечно, знаю, не хуже всякого другого». — «А я вот человек к политике непривычный, и мне почему-то трудно в этом разобраться. Скажи: лгать, обманывать, воровать, хватать людей и продавать в рабство — это справедливо?» — «Конечно, несправедливо!» — «Ну а если полководец, отразив нападение неприятелей, захватит пленных и продаст их в рабство, это тоже будет несправедливо?» — «Нет, пожалуй что, справедливо». — «А если он будет грабить и разорять их землю?» — «Тоже справедливо». — «А если будет обманывать их военными хитростями?» — «Тоже справедливо. Да, пожалуй, я сказал тебе неточно: и ложь, и обман, и воровство — это по отношению к врагам справедливо, а по отношению к друзьям несправедливо».
«Прекрасно! Теперь и я, кажется, начинаю понимать. Но скажи мне вот что, Евфидем: если полководец увидит, что воины его приуныли, и солжет им, будто к ним подходят союзники, и этим ободрит их, — такая ложь будет несправедливой?» — «Нет, пожалуй что, справедливой». — «А если сыну нужно лекарство, но он не хочет принимать его, а отец обманом подложит его в пищу, и сын выздоровеет, — такой обман будет несправедливым?» — «Нет, тоже справедливым». — «А если кто, видя друга в отчаянии и боясь, как бы он не наложил на себя руки, украдет или отнимет у него меч и кинжал, — что сказать о таком воровстве?» — «И это справедливо. Да, Сократ, получается, что я опять сказал тебе неточно; надо было сказать: и ложь, и обман, и воровство — это по отношению к врагам справедливо, а по отношению к друзьям справедливо, когда делается им на благо, и несправедливо, когда делается им во зло».
«Очень хорошо, Евфидем; теперь я вижу, что, прежде чем распознавать справедливость, мне надобно научиться распознавать благо и зло. Но уж это ты, конечно, знаешь?» — «Думаю, что знаю, Сократ; хотя почему-то уже не так в этом уверен». — «Так что же это такое?» — «Ну вот, например, здоровье — это благо, а болезнь — это зло; пища или питье, которые ведут к здоровью, — это благо, а которые ведут к болезни, — зло». — «Очень хорошо, про пищу и питье я понял; но тогда, может быть, вернее и о здоровье сказать таким же образом: когда оно ведет ко благу, то оно — благо, а когда ко злу, то оно — зло?» — «Что ты, Сократ, да когда же здоровье может быть ко злу?» — «А вот, например, началась нечестивая война и, конечно, кончилась поражением; здоровые пошли на войну и погибли, а больные остались дома и уцелели; чем же было здесь здоровье — благом или злом?»
«Да, вижу я, Сократ, что пример мой неудачный. Но, наверное, уж можно сказать, что ум — это благо!» — «А всегда ли? Вот персидский царь часто требует из греческих городов к своему двору умных и умелых ремесленников, держит их при себе и не пускает на родину; на благо ли им их ум?» — «Тогда — красота, сила, богатство, слава!» — «Но ведь на красивых чаще нападают работорговцы, потому что красивые рабы дороже ценятся; сильные нередко берутся за дело, превышающее их силу, и попадают в беду; богатые изнеживаются, становятся жертвами интриг и погибают; слава всегда вызывает зависть, и от этого тоже бывает много зла».
«Ну, коли так, — уныло сказал Евфидем, — то я даже не знаю, о чем мне молиться богам». — «Не печалься! Просто это значит, что ты еще не знаешь, о чем ты хочешь говорить народу. Но уж сам-то народ ты знаешь?» — «Думаю, что знаю, Сократ». — «Из кого же состоит народ?» — «Из бедных и богатых». — «А кого ты называешь бедными и богатыми?» — «Бедные — это те, которым не хватает на жизнь, а богатые — те, у которых всего в достатке и сверх достатка». — «А не бывает ли так, что бедняк своими малыми средствами умеет отлично обходиться, а богачу любых богатств мало?» — «Право, бывает! Даже тираны такие бывают, которым мало всей их казны и нужны незаконные поборы». — «Так что же? Не причислить ли нам этих тиранов к беднякам, а хозяйственных бедняков — к богачам?» — «Нет уж, лучше не надо, Сократ; вижу, что и здесь я, оказывается, ничего не знаю».
«Не отчаивайся! О народе ты еще подумаешь, но уж о себе и своих будущих товарищах-ораторах ты, конечно, думал, и не раз. Так скажи мне вот что: бывают ведь и такие нехорошие ораторы, которые обманывают народ ему во вред. Некоторые делают это ненамеренно, а некоторые даже намеренно. Какие же все-таки лучше и какие хуже?» — «Думаю, Сократ, что намеренные обманщики гораздо хуже и несправедливее ненамеренных». — «А скажи: если один человек нарочно читает и пишет с ошибками, а другой ненарочно, то какой из них грамотней?» — «Наверное, тот, который нарочно: ведь если он захочет, он сможет писать и без ошибок». — «А не получается ли из этого, что и намеренный обманщик лучше и справедливее ненамеренного: ведь если он захочет, он сможет говорить с народом и без обмана!» — «Не надо, Сократ, не говори мне такого, я и без тебя теперь вижу, что ничего-то я не знаю и лучше бы мне сидеть и молчать!» И Евфидем ушел домой, не помня себя от горя.
«И многие, доведенные до такого отчаяния Сократом, больше не желали иметь с ним дела», — добавляет историк, записавший для нас этот разговор.

Но есть и "злая"ложь, когда врут в своих корыстных целях. Их ложь является не ЗАЩИТОЙ, а ИГРОЙ, в которую они играют, добиваясь своих целей. Это унижает человека. Вот это и есть самое страшное.
Наверное, я все-таки не очень хорошо высказала то, что имела ввиду.

Добавлено (01.03.2010, 00:43)
---------------------------------------------
Ну блин Сократ и доставал людей Он бы мне в два счета рот заткнул, но как хорошо, что его здесь нет Впрочем, вместо него есть Санди Спасибо, мне очень понравилось, честно.

Добавлено (01.03.2010, 00:45)
---------------------------------------------
И тебе спокойной ночки.

Добавлено (01.03.2010, 01:00)
---------------------------------------------
А це у відповідь давньому філософу від одного поета:

Cьогодні над Афінами погода,
Блакитне небо сяє від принад,
Колон дорійських досконалий лад –
Це є не те, що варварська колода.
Почути мудрість знову є нагода,
Бо серед ринку ходе сам Сократ
І учням повторяє по сто крат,
Що над усім лиш духу є свобода.
Навчає мудрощів усяких він,
Та голос його котиться, мов дзвін,
І лоб у нього лисий, наче липа.
Коли дає науку він святу
Про вічність, справедливість, чистоту –
Навпроти вже з мітлою йде Ксантипа.

(Б.-I.Антонич)

Сварливую, злую, неуживчивую жену мы частенько (статья взята с сайта школа жизни - у них там частенько Ксантиппы случаются?) называем Ксантиппой, – так звали жену древнегреческого философа Сократа (ок. 469–399 гг. до н.э.). Якобы она постоянно – по делу и без дела! – «пилила» своего знаменитого благоверного («Это ты для своих учеников – учитель и философ, а не для меня!..»), этим и прославилась она в веках, и стало ее имя нарицательным. Не зря же говорят, что если мужчине не везет с женой, он становится философом.

Немного этимологии
Что означает имя Ксантиппа (Xanthippe) в переводе с древнегреческого? Обычно переводят «рыжеволосая», иногда даже «рыжая лошадь» (греч. xanthos – желтый, рыжий; hippos – лошадь).
Кстати, в немецком языке существует так называемая ложно-этимологическая ассоциация имени Xanthippe с Zanktippe (от немецкого zanken – браниться, ругаться, ссориться).

За Ксантиппу обидно!..
Историки считают, что сведения о неуживчивом характере Ксантиппы недостоверны.
Один из самых авторитетных источников – «Воспоминания о Сократе» его ученика Ксенофонта (ок. 430–355 гг. до н.э.) – свидетельствует о Ксантиппе, как о любящей, заботливой жене и самоотверженной матери. О раздорах в семье «Сократовых» там нет ни слова.
Другой ученик Сократа, философ Платон (427–347 гг. до н.э.), повествует о том, как неутешно горевала Ксантиппа, узнав о том, что ее муж приговорен к смерти.

Откуда же есть-пошла сварливость Ксантиппы? Как ни странно, к этому приложил руку всё тот же вышеуказанный Ксенофонт. В своем сочинении «Пир» Ксенофонт – в отличие от суперположительной характеристики Ксантиппы, данной им в своих «Воспоминаниях о Сократе», – называет Ксантиппу «самою несносною из женщин не только в настоящее время, но и в прошедшем и в будущем». В этом «сочинении» Ксенофонта Сократ на вопрос своего собеседника, философа Антисфена, что побудило его жениться на такой женщине, как Ксантиппа, отвечает: «Я наблюдаю, что люди, желающие стать опытными наездниками (вспомнили этимологию имени – В.С.), выбирают себе не послушных, а необузданных лошадей. Они руководствуются при этом таким расчетом: если они смогут обуздать горячую лошадь, то с другими им нетрудно будет управиться. Так поступил и я: желая научиться обходиться с людьми, я женился на Ксантиппе, будучи уверен, что если я управлюсь с нею, то смогу легко общаться и с другими людьми».

Философы и историки происхождение этого диалога объясняют тем, что Антисфен был главою кинической (киники-циники!) философской школы, превозносившей мудрость Сократа выше всего прочего. Чтобы оттенить эту мудрость, понадобилось противопоставить Сократу антипода, контрастный характер, – для этого и была придумана сварливость его жены.

Традиция была создана. И после «Пира» Ксенофонта в риторских и философских школах Древней Греции прочно утвердилась «модная» тема для моральных и риторических экзерциций – сравнительная характеристика Сократа и Ксантиппы: ученики должны были «измышлять» диалоги между ними. Эти-то измышления и закрепили за исторической Ксантиппой не заслуженную ею характеристику…