| санди |
Дата: Воскресенье, 06.10.2013, 09:38 | Сообщение # 1 |
Группа: Модераторы
Сообщений: 3079
Статус: Offline |
1966: Безумцы из Буэнос-Айреса
На сцену выходит Мигель Абуело Перальта (Miguel Abuelo Peralta), который случайно попадает в Резиденциал Норте, или иначе Пансион де Висента Карлоса Пеллегрини, где занимается написанием книги «Универсальная История Реальности». (!) Там он знакомится с чертежником Луисом Суаресом (Luis Suárez), несколькими студентами так называемого внутреннего круга , «Гордо» Мартинесом и с участниками Los Beatniks. В первой четверти учёбы уже был Морис, во второй Антонио Перес Эстевес, и в следующей пришёл Мигель. Они посещали Пипо достаточно часто и в конце концов все объединились. Сказать по-правде, именно там Пипо и получает своё прозвище, так как до этого времени его звали просто Бето, что является уменьшительным от имени Альберто. Это прозвище ему дала жена Антонио Перес Эстевеса – Харита, та самая с Вильи Хезель. Она - важный персонаж во всей этой истории, потому что она была первой, кто переселится в Европу, воодушевляя к эмиграции посредством писем тех, кто остался. Мигель не знал, как начинать свою книгу, и каждый раз он пробовал вдохновляться, заливая в себя литрами вина из тех бутылок, что хранились у него под кроватью. Это способствовало тому, что у него начинались галлюцинации, и он видел монстров. А заканчивалось тем, что он пел песни бугалас и видалас, ударяя в такт по старой кастрюле на кухне. Перед тем, как упасть духом, он объединялся в фольклорный дуэт со своей сестрой Нормой Перальта (Norma Peralta). Они пели тем способом, которым поют в квартале Парагвай-и-Сипача. Не сразу, Мигель принял решение прекратить попытки написания книги о реальности и начать переживать её. Он писал поэмы. Одну из них он часто декламировал: «Простую как звук, ты подарил мне птицу … я как вода, наследник истоков, защищаю кожу, и позволяю твоей жизни течь из пустых рук». Как он попал в «Пещеру»? Влюбленный в жену басиста Los Beatniks, он провожает ее и становится обездоленным вместе со всеми остальными. Однажды, Мигелю почти удалось вскрыть себе вены, и он сочинил ужасную любовную драму, которую услышали Харито и Антонио, и те, кто были с ними рядом.
Возвращаясь к теме «Пещеры», Мигель рассказывал, что раньше он крутился где-то рядом, привлечённый музыкой и запахом интересных сигар. «Мне не понравилась атмосфера, и я крикнул им, что все там были грязью. Худой очкарик, приблизился ко мне и сказал: «А что ты сам умеешь делать?», и я ответил: «Я пою!» и я начал петь «Жизнь Ангелочка» («Vidala del Angelito»). Я это сделал достаточно агрессивно, и когда открыл глаза, меня оглушил залп аплодисментов и поздравлений. После, уходя с Морисом и Пахарито из Пенсион де Висенте, я вновь встретился с тем очкариком. Это был Хавьер Мартинес. И так началась моя связь со всем движением музыкантов, которые там были».
В Пансионе де Висенте были сделаны какие-то музыкальные темы для Los Beatniks, с гитарой и переливами голосов. Также там останавливался друг Пипо, по имени Карлос Иглесиас (Carlos Iglesias). Будучи, очень политически воинственным, он немедленно получил прозвище по названию слезоточивого газа - «Crimoj» (скорее всего это часть слова La Crimojene - слезоточивый – прим. переводчика).
Некоторое время спустя, Пипо приводит из Пансиона к себе домой Мигеля, который уже прекратил там заниматься. Пипо рассказывает историю Мигеля своей матери, после чего сама Мабэль Лерноуд (Mabel Lernoud) садится напротив Мигеля и говорит ему: «Начиная с этого момента, ты можешь жить здесь всё время, сколько тебе необходимо, и имеешь те же права и обязательства, что и Пипо. Если Вы деретесь, я услышу того, который прав, и, даже, если Пипо уйдёт, ты можешь остаться». Таким образом, Мигель встретил семью, с которой проживёт три года. В эту пору, Пахарито подбирает гитарные аккорды к песне «Blowin the wind» Боба Дилана. Пипо переводит текст и немедленно составляет свою первую музыкальную тему, в Re-тональности. Он перефразировал дилановскую тему «Cuánto tendremos que esperar para…» (очевидно, имеется в виду вещь «Can’t Wait» – прим. переводчика). После, он начал составлять продолжение вместе с Пипо. Таким образом, вышли такие вещи как «Diana Divaga» и «Pipo la serpiente», с такими же аккордами как у исполнителя Эдуардо Фалу (Eduardo Falú), которого Мигель видел по телевидению и скопировал положение пальцев.
Типичная поездка этих неудачников начиналась в «Пещере», отсюда они шли в квартал Пеирредон до проспекта Ривадавиа, останавливались в большой пиццерии под названием «Ла Перла дель Онсе», где они соединяли несколько столов и поочерёдно спали, несмотря на то, что вокруг все болтали. Согласно Пипо, в эту эпоху большинство из ребят всё ещё кантовались в его доме, включая Хавьера и Танхито, которые жили далеко от Центра. Не было обязательного графика, так что их можно было видеть передвигающимися по пляжам де Оливос или возле гостиницы «Диксон». Скал и, так сказать, «Австрии», было достаточно и около «Пещеры». В гостиницу «Диксон» многие селились по договоренности с владельцем: он гарантировал им комнату на первом этаже и они останавливались там всего на несколько часов. Чарли Камино (Charly Camino), например, жил там со своей женой - Селией. Особенность гостиницы была в том, что в ней не было современной музыки, и все гости слушали проигрыватель …, так что достаточно часто неудачники приносили диски с рок-музыкой и блюзами. К 1967 году появляются еще два места: здание «Колорадо» с Раби и пятый дом семьи Пухо во Флориде.
Хавьер описывает нам отель «Ла Перла» («Жемчужина»): «Он был захвачена студентами. Представьте себе место в четыре раза большое, чем Ла-Пас. Он был огромный. В пропускном секторе были люди, которые ходили туда-сюда, или же просто люди с улицы. Далее, в маленьком секторе, если это сравнивать с сектором студентов, были те, кто иногда ссорились с нами, потому что они не могли учиться из-за бордельеро, которое мы иногда устраивали. Но они любили нас. «Жемчужина» была спальней, в которой я изучил музыку. Это происходило при помощи какого-то друга, который показывал мне аккорды. В конце концов, я купил себе гитару и блокнот. Я помню, что молодой человек приходил и ругал нас: «Здесь нельзя играть!», и я играл тише, рисуя картинки и записывая в блокнот аккорды. Там состоялось много событий: мы сочинили песни, мы изучили и упорядочили мир в своей бесконечной болтовне. Из «Жемчужены» мы шли 17 кварталов до «Пещеры». В другой день, мы начинали кругосветное плавание в баре «Модерно», который закрывался в одиннадцать часов, и оставались на улице Корриентес для того, чтобы можно было завалиться в «Пещеру» в час ночи. А в четыре часа утра мы возвращались в «Жемчужину». Много часов мы проводили без сна, чтобы видеть, что происходит. Это было наше посвящение, это была здоровая богема, без наркотиков и алкоголя, с кофе и с большим желанием жить. Ха, только что я сказал «без наркотиков», но давайте быть искренними: там употребляли амфетамин (Актемин, Дексамил и капли для носа Инсталаса). Танхито, позже, стал занудой, и подсел, бедняга, это была беда. Все брали амфетамин, когда мы не могли больше бодрствовать. Вина была общей и лежала как на нас, так и на фармацевтах, которые продавали лекарство, хотя, нет, они виноваты больше, но это была вина общества, которое не давало нам места, чтобы жить здоровой жизнью. Поэтому, мы шли в бары и чтобы продолжать бодрствовать, мы глотали таблетки. Большинство ребят остановилось вовремя, но, например, Танхито погорел. Я не хотел брать пачку лекарств, а хотел пойти вне расписания в гостиницу, так как там никого не били ногами в два часа ночи и позволяли тебе спать у них до полудня. Иногда мы приходили в дома друзей. Мать Танхито пускала нас очень часто и мать Пипо была второй матерью для всех нас… Мы ночевали у них дома тысячи раз и никогда никто не упрекнул нас. О таких случаях Пипо писал «Доклад одного дня», два дня спустя, проведя без сна».
Можно добавить, что полиция останавливала людей, чтобы проверить документы или, чтобы проводить в заключение из-за того, что у кого-то были длинные волосы. Это была наша привычка пару раз в неделю попадать в тюрьму. Спустя годы, репрессии стали еще жестче. У этих неудачников были необъяснимые страсти, например, у Танхито петь приходя с улицы Касерос, а у Литто делать в барах коктейли вместе с Морисом. Когда в июле они оставляют пансион дель Бахо, они начинают менять дома, терпя неудачу за неудачей. Одна из самых известных остановок произошла в «Доме с 10 соснами», что в Монте Гранде, где Хавьер придумает вещь «Negal S.A.» совместно с Нононо Антиси (Nonono Antisí). Это эпоха так называемых «Вестей с Фронта» - название, которое Хавьер придумал для Пипо, и эпоха «руки» (эта фраза: «как твоя рука?» - стала ежедневной). Она, эта эпоха, началась именно там. Легенда рассказывает, что Морис в это время придумал песню «A veces estoy cansado» («Иногда я утомлен») в «Жемчужине», а под Рождество, Хавьер сочинил песню «Jugo de tomate» («Томатный Сок»):
Земля, которая даёт тебе жизнь, даёт тебе и срок,
Срок, чтобы пожить и срок, чтобы поумнеть.
Холодный томатный сок, холодный томатный сок,
В своих венах, в венах своих ты должен будешь иметь.
Можешь стать бродягой, не пить и не есть, не есть и не спать,
Или стань серьёзным начальником, чтобы брюхо своё набивать,
Можешь с женщинами кувыркаться и заставишь многих страдать,
Или стань лощёным нахалом, что бы всех видом своим задевать.
А может быть ты герой, убийца или никому неизвестный бог?
Или может ты просто для червей вкусная снедь?
Холодный томатный сок, холодный томатный сок,
В своих венах, в венах своих ты должен будешь иметь.
1966: Что-то меняется.........................................................................................................................................1966: Хромированное танго
Сообщение отредактировал санди - Воскресенье, 22.11.2015, 14:34 |
| |
|
|
